В Узбекистане в разгаре хлопковая страда. Разговоры о хлопке – повсеместно. И порой – тревожные. Поскольку почти у каждого узбека кто-то из родственников живет на селе, то выяснилось: нынешняя система в хлопковой отрасли – это «почти рабство». Одна из составляющих этого «рабства» — хлопок, который в течение года своим трудом, потом и деньгами выращивал фермер, у него могут отобрать без всякой оплаты.

В ситуацию вынужден был вмешаться президент Шавкат Мирзиёев. Во время инспекционной поездки в «самую в стране хлопководческую» Кашкадарьинскую область (в прошлом сезоне собрано 437 тыс. тонн хлопка) он заявил: «В октябре менять уже что-то поздно. Но всем необходимо извлечь правильные выводы из текущего сезона и менять подходы в аграрном секторе. Сейчас обсуждается вопрос по разрешению с 2024 года фермерам самостоятельно выбирать кластеры и свободно продавать излишки урожая».

Обратите внимание – президент пообещал «свободную продажу» лишь «излишков урожая». Кто будет определять, где тут излишки, а где «обязательная к продаже часть урожая» — это предмет будущей дискуссии. Очевидно, очень жаркой, поскольку нынче схватки на хлопковых полях иногда перерастали в настоящие сражения. 

В стране хлопководством занимаются 29 тысяч фермеров. Хлопок – культура капризная, и можно сравнить это количество с общим числом фермеров в стране — 4,8 миллиона человек. То есть, хлопком занимается вовсе не каждый: тут нужно и умение, и опыт, и даже самоотверженность (одни только ночные поливы чего стоят, — не каждый выдержит многосуточную ночную вахту с тяжелым кетменем (нечто вроде большой тяпки) в руках и беготней в темноте по многогектарному полю).

В прошлом сезоне хлопчатник выращивали на 1 032 тыс. га плантаций. Собрали 3,5 млн. тонн (для сравнения – в советское время собирали в 2 раза больше. Но тогда на полях работали 40 тыс. уборочных машин, а в нынешнем сезоне – 1089). Сейчас Узбекистан около 90% хлопка перерабатывает у себя в стране. И выгоду от хлопководства здесь считают теперь по экспортированному текстилю. По итогам января-сентября экспорт текстиля составил $ 2337,2 млн., это 13,2% от всего экспорта.

В структуре экспорта текстиля основную долю занимают готовые изделия —
41,8 %. Узбекские чиновники отмечают рост объемов отгрузки готового текстиля: с $ 719,3 млн.  в 2022 году до $ 882,8 млн. в текущем. И, напомним – это заслуга всего 29 тысяч фермеров. Казалось бы, их надо на руках носить. Но не тут- то было. За три последних года в стране проведена полная перестройка хлопковой отрасли. В Узбекистане созданы 141 хлопково-текстильный кластер. Это нечто вроде латифундии, которая объединяет хлопковые плантации вместе с работающими на них фермерами, хлопкозаводы (первичная обработка сырца) и текстильные предприятия, которые выдают готовые изделия. Собственник у кластера – один. Самостоятельный и очень самовластный.

В стране, таким образом, создан за последние годы класс весьма преуспевающих латифундистов. Высший класс чиновников доволен: кластеры ведут хозяйство сами, продают товары сами, государство только налоги подсчитывает. Никаких забот. Кластеры сегодня – любимая «игрушка» руководства. К примеру, из Госбюджета покрываются 30% стоимости купленных ими землепланировочных агрегатов с лазерной установкой, ввезенных из-за рубежа и произведенных в республике. Бюджет покрывает также часть (до 50%) расходов на электроэнергию, затрачиваемую для орошения плантаций насосами. У кластеров — привилегированное положение при финансировании. Только кластерам доступны низкопроцентные кредиты из Национального сельскохозяйственного фонда. Постановление Кабмина, принятое в 2020 году, предусматривало, что фермеры «имеют право на те же льготы и субсидии, которыми пользуются хлопковые кластеры». Но указ президента от ноября 2021 года фактически лишил фермеров доступа к кредитам Нацфонда. И фермер идет за деньгами в кластер.

Кластеры за счет Нацфонда дают кредиты и фермерам, и вкладываются в свою инфраструктуру. Только за первое полугодие кластеры инвестировали в собственный бизнес 7,4 трлн. сумов ($ 606,8 млн.), реализовали 262 инвестиционных проекта, и на своих новых фабриках создали 19,4 тыс. новых рабочих мест. Для Узбекистана, сельское население которого традиционно трудоизбыточно– это просто спасение. И собственники кластеров – герои дня.

Но есть и другое мнение…

Представитель «Узбекского форума по правам человека» Линн Швайсфурт: «Результаты независимого мониторинга убедили общество в искоренении принудительного труда на плантациях и побудили Cotton campaign отменить бойкот узбекского хлопка. Узбекское правительство выполнило эти свои обязательства. Но сегодня фермеры обязаны выращивать хлопок для частных компаний или так называемых кластеров (вертикально интегрированных компаний по переработке хлопка). Фермеры стали жертвами: конфискация земель по любому поводу, пустые (незаполненные) контракты без указания закупочных цен на хлопок, невыполненные платежи, полная зависимость от кластеров в доступе к удобрениям и топливу. Это ставит фермеров в крайне невыгодное экономическое положение при отсутствии правовой защиты. Создана квазифеодальная система».

По госдокументам – это не так. В январе 2023 года президент Узбекистана подписал Постановление «О дополнительных мерах по дальнейшей поддержке деятельности производителей хлопка-сырца», которое «закрепило действие рыночных механизмов в этой сфере». Согласно документу, закупочная цена определяется «хлопково-текстильными кластерами и фермерскими хозяйствами на основе взаимовыгодной договоренности». СМИ Узбекистана поддержали руководство страны и газеты/сайты были полны рассуждениями типа: «Минимальная ожидаемая цена на урожай 2023 года, рассчитанная специалистами Минсельхоза, составляет 8 тысяч сумов/кг. Она складывается из котировок фьючерсов на хлопок на Нью-Йоркской бирже (средняя котировка за октябрь 84 цента/фунт или $ 1852/тонна) и прочих показателей».

Но в реалиях фермерам сейчас платят вдвое меньше. Руководитель неправительственного Центра экономического развития Юлий Юсупов: «В этом году правительство отказалось назначать фиксированную цену на сдаваемый фермерами хлопковым кластерам хлопок. Это назвали ни много ни мало «переходом на рыночные отношения». Теперь, оказывается, фермеры, как и на любом «свободном рынке» должны сами «договариваться» о цене хлопка с кластерами. Как фермер будет «договариваться» о цене со своим де-факто хозяином? А если его цена не устроит? На действительно свободном рынке он бы продал хлопок другому покупателю или не стал бы вообще его производить. Но в данном случае он не может даже выбросить уже выращенный хлопок, так как у него тогда отнимут землю за «невыполнение» обязательств. Вся свобода фермера – это либо согласиться на цену кластера, либо подарить хлопок бесплатно».

24 октября советник президента Узбекистана по вопросам аграрного развития Шухрат Ганиев на совещании заявил о необходимости «собирать хлопок на полях фермеров, которые сами не справляются в отведенные сроки». То есть, пора рапортовать «наверх», а они тянут. Ганиев: «Пусть кластер сам соберёт, пусть не покупает [хлопок] у фермера, пусть сам соберёт и себе заберёт. Разрешаю. Пусть не оглядывается на фермера, пусть его хлопок загружает в машину и забирает». Эта инициатива получила нужный отклик у главы Инспекции по контролю за агропромышленным комплексом при Минсельхозе Аброла Вахабова, которому тоже пора рапортовать об успешном завершении сезона. Чиновники договорились быстро. Потом Ганиев обосновал это решение так: «Если фермер сам не собирает, [хлопок] остаётся на поле. Пусть [кластер] забирает. Фермер не должен говорить: «Ты забрал мой хлопок, ты должен заплатить столько-то». Никто ему не должен. Кластеры предоставили по хорошим ценам топливо, кластеры предоставили удобрения, кластеры предоставили семена. Что бы ни говорил фермер, кластер не делает ничего противозаконного… Кроме того, у фермера наверняка есть долг перед кластером, который необходимо погасить». На следующий день после этого разговора заместитель министра внутренних дел полковник Саидкарим Нишанбаев отправился в Ташкентскую область: там он отвечает за сбор хлопка на полях местных фермеров кластерами из Сырдарьинской области. Его слова по прибытии на место: «Никто ничего не скажет. Пусть заходят машины и сразу забирают хлопок». История повторилась многократно во многих областях. Например, в Кашкадарьинской области сбором/реквизицией хлопка у местных фермеров руководил замгенпрокурора Жахонгир Хатамов. Под его командой было 80 машин кластеров из Джизакской области. Хатамов: «Без проблем. До 15 ноября отправим машины, соберём и вывезем хлопок. Мы не забираем за границу, хлопок останется в стране. Ничего говорить не нужно».

Экономист Отабек Бакиров: «Это просто грабеж фермеров». Бакиров знает, что говорит, поскольку согласно статье 16 Закона «О фермерском хозяйстве», фермер имеет право распоряжаться своей продукцией, в том числе право реализовывать ее по своему усмотрению. Согласно статье 22 этого Закона «государственные органы и другие органы и организации, а также их должностные лица не имеют права вмешиваться в хозяйственную деятельность фермерских хозяйств». Возможно, кто-то заглянул в этот документ на волне общественного интереса к хлопку, и глава Минсельхоза Азиз Воитов на днях был освобожден от должности. А министр высшего образования, науки и инноваций Иброхим Абдурахмонов стал новым министром сельского хозяйства Узбекистана. Но — снова Отабек Бакиров: «Политика ограбления фермеров, похоже, не претерпит изменений. Вернулась старая система, основанная на насилии при выращивании хлопка. Пока что она проявляется в основном в форме финансового насилия кластеров над фермерами в определении цены и товарных рейдов на чужой хлопок. Если мы не остановимся и не исправим свои ошибки, насилие будет только возрастать». Хорошо, что президент думает по-другому (см. его слова в начале этого текста).

Ю. Черногаев, редакция ФНЕ

Материалы авторов являются собственностью ФНЕ, при полном или частичном использовании ссылка на сайт foundeh.org обязательна